МАТЕРИНСТВО. МИФЫ И РЕАЛЬНОСТЬ. ЧАСТЬ 2
Итак, в первой части мы с вами уже поняли, что история о беззаветной святой материнской любви не является извечной ценностью, переходящей из поколения в поколение. Это достаточно новый элемент для нашей культуры, который появляется в СССР, так как очевидно, что в традиции этого не было.
Первой советской литературой о материнстве была брошюра «Женщина-работница», написанная Н. Крупской еще до революции. Мы помним, что Крупская никогда не была матерью. Приведу небольшую цитату: «Самое большое, если женщина научит сына соблюдать посты и церковные обряды, бояться бога и старших, почитать богатых, научит смирению и терпению… Только вряд ли от этого ее дети станут счастливее и свободнее… вряд ли будут лучше уметь добиваться справедливости и стоять за правду.» Содержание брошюры сводится к тому, что автор отказывает матерям в праве и способности понимать, как воспитывать их собственных детей. Словно сама женщина (да и Род) настолько беспомощны, узки, необразованны и недостаточно развиты, что не в состоянии воспитывать собственных детей.
Уже в 1918 году советская власть берет институт семьи под полный контроль. «Воспроизводство людских ресурсов» становится государственным делом. Роль семьи и Рода сводится к минимуму. Считается, что дети важны для матери лишь в той степени, в какой они важны для государства как будущие производители, как качественные работники. Здесь следует уточнить, что в большей степени эта политика затронет города, в деревнях во многом удастся сохранить старый уклад. Повсеместно звучит идея о том, что женщина сама не способна заниматься детьми в нужной степени. Да ей и не нужно. Женщина должна реализовать свои права наравне с мужчиной, как женщина-работница. А для того, чтобы качественно воспитывать будущих производителей, нужны медицинские работники и институт воспитания. В это время появляется педиатрия, как отдельная наука, институт патронажа, детские ясли круглосуточного пребывания. Материнские руки полностью заменяются руками специалистов, которые просто выполняют свою работу. Приведу цитату из высказывания Александры Коллонтай, которая отлично отражает основную идею материнства того времени: «Любовь индивидуальная, лежащая в основе парного брака, направленная на одного или на одну, требует огромных затрат энергии. Между тем строители коммунизма заинтересованы в том, чтобы экономно расходовать душевные силы на общие задачи коллектива». Персональная привязанность принимается как проявление индивидуальности. Материнство и младенчество становятся сферами ответственности специалистов.
Традиционное материнство отрицается государством полностью, ведь невежественные матери не знают, как воспитывать собственных детей.
Идея материнского просвещения лежит в основе развития системы патронажа. Молодая мать не просто получает от медика инструкции по правильному уходу за ребенком, но еще и обязана в его присутствии повторить все действия, чтобы можно было проверить, насколько она их усвоила. Вмешательство происходит абсолютно во все сферы. Специалист оценивает насколько удачно стоит кроватка, не спит ли ребенок с мамой, как происходит прикладывание к груди. Получается следующая картина: уже с момента беременности женщина, ее тело и личная жизнь становятся достоянием государства (мы помним, задача женщины — вырастить стране работника). Во время беременности будущая мать поступает под патронаж женской консультации. Сам процесс родов в советское время заслуживает отдельного внимания. В настоящее время написано много книг и статей, где подробно разбирается «советский родильный обряд» и его влияние на женщину.
Итак, в период с 1917 до 1936 года отрицается индивидуальная любовь матери к ребенку. Младенец — достояние общества. Но при этом женщина с момента беременности становится как будто бы собственностью государства. Если материнство — это акт проживания и присваивания личной персональной ответственности, то советская система материнства лишает женщину этой возможности. Ее лишают права принимать решения и нести ответственность за собственную жизнь и тело. Лишают права обладать необходимым опытом, инстинктами и рефлексами, чтобы выносить, родить и выкормить собственного ребенка. Управляется всё страхом и чувством долга.
В начале сороковых годов государство стоит на пороге демографического кризиса. Большая часть населения истреблена в результате революции, ссылок и раскулачивания. Детей рождается катастрофически мало. Тогда в 1936 году государство запускает программу по повышению рождаемости. В этом же году выходит книга В.А. Юшковой «Советская женщина — счастливая мама». В общий дискурс того времени вводится понятие «святой долг материнства». Эту тему раскрывают в книгах, на радио, в поликлиниках. Формирование иного восприятия сферы материнства и детства контролируется государством. Мужчин в тот период времени было катастрофически мало и они в основном были заняты в других сферах. При этом государству нужно было, чтобы женщина сама захотела рожать, при этом взяв на себя большую часть ответственности за ребенка. Основной упор был сделан на распространение идеи о том, что материнство — священный долг женщины и ее же ответственность. В этот же период запрещают аборты, а в семейный кодекс вводится запрет на установление отцовства и взыскание алиментов на детей, рожденных вне брака. Пропаганда идеи святости материнства нарастает. В реальной же жизни мы видим, что женщина остается один на один с ребенком. Мужчина дистанцируется из этого процессы, род — тоже, система восстановления после родов практически отсутствует. Медицинские работники, сотрудники садов, школ, детских учреждений оставляют за собой право в любой момент выдать матери ценные наставления по воспитанию ее ребенка. Остается система патронажа, как оценивающая структура, лишающая возможности влиять. Но ответственность за результат общество возлагает на мать. В обмен на особую значимость ее роли. Мать должна следовать инструкциям и воспитывать своего ребенка правильно, иначе какая она мать! Она должна быть солидарна с любой общественной инстанцией, выражающей недовольство ее ребенком, карать по указанию специалистов, следить, чтобы выучил, прочитал, выполнил. А еще — чувствовать вину за неудобства, которые ее ребенок доставляет окружающим: воспитателям, врачам в поликлинике, учителям, мужу, который пришел после рабочего дня.
Мы видим, что модель и “шаблоны” материнства, которые дошли до нас, не являются абсолютной нормой, чем-то незыблемым и вечным. Это прямое следствие государственной политики и исторических изменений в стране. В этой сфере нет и не может быть аксиом, единственно верных подходов и решений. А значит — у нас с вами есть больше возможностей чувствовать и проживать именно свою жизнь.
Текст: Светлана Анзулевич
Фото: интернет
